Виталий Копачев. «Дыхание Космоса»

Дыхание космоса. Виталий Копачев — выставка картин

Выставка в ЦДХ уже закончилась, а я случайно попала на нее в последний день. Ну, придется признаться, что о существовании этого художника я узнала по факту данного «случайного попадания», а потом решила погрузиться глубже в его творчество.

На мой взгляд это как раз та самая «уникальная художественная модель», о поисках которой говорил нам Вячеслав Колейчук, автор «Атома».

Ну, посмотрим.

Выставка занимает целый зал. Картины просто огромные! Уже это само по себе производит впечатление. Фотография, к сожалению, это впечатление не передает даже близко.

Картины написаны на холстах и пришпилены к стенам силовыми кнопками. Ничего лишнего. Виталий Копачев — это его стиль!

Оценив перспективу и масштаб, я для себя могла бы этим вполне ограничиться. Эффект достигнут, творчество художника явно не прошло незамеченным ))) Но потом я решила прочесть, что пишут на стенде. О чем это вообще?..

Читаю статью: Юлия Кульпина о художнике Виталии Копачеве.

За фрагментами полустертых фресок мы умеем ощутить иную жизнь и парадоксальным образом в ее воздушных цветных тенях воспринимаем ее целостно. Неполнота изображения подталкивает сознание к домысливанию реального, а не вымышленного, не к продолжению прерванных линий и форм, а к реконструкции первообраза, не к созерцанию, а к возможности соприкосновения, минуя материю и время. Сходное чувство возникает от работ Виталия Копачева. Они распахиваются особым миром, космосом личного существования, полностью открытым для зрительских глаз.

Мда. Хотелось бы мне освоить такой вот искусствоведческий язык. Так какое же чувство у нас возникает? Дайте подумать… «домысливание реального, а не вымышленного»… ага

Стертая фреска дает нам образ реальности, который мы домысливаем и соприкасаемся с ним, минуя материю и время. Картина художника так же дает нам образ какой-то реальности, с которым мы так же соприкасаемся, домысливая его. Ну, хорошо…

А дальше критик домысливает реальность художника, и потом транслирует смутный образ домышленного, трансформируя его по ходу действия, и в его воздушных цветных тенях обнаруживает различные аллюзии, иллюзии и мыслеформы артефактов, уже обозначивших свое присутствие в искусстве. О, боже!

Здесь идут отсылки и к Сезанну, который «писал предметы светом», и к Пикассо «рисующего то, что он думал, а не то, что видел», и к Малевичу, «стремящемуся к восприятию нуля форм», и к Шеллингу, определившему, что в произведении искусства отражается тождество сознательной и бессознательной деятельности. А дальше на сцену выходят этруски со своими полустертыми фресками, и Гомер с разговорами о чувственно ощутимом космосе, и, конечно, Кандинский, который «чувствует пульсацию космоса и ищет живописную технику для возможности ее отобразить, сохраняя значимые подробности личного представления о космогонии». Вот.

Теперь мы уже значительно вооружены для полноценного осознания картин Виталия Копачева. А я вот думаю, могли бы мы всё это увидеть в них самостоятельно?

Разумеется, ни одно произведение искусства не может существовать в безвоздушной среде, и воздухом для него является не только культурный слой вечности, но и сегодняшнее, так сказать, положение дел.

Тот, кто является неофитом в постижении истории искусства, наверное, никаких далеко идущих параллелей не проведет. Но лишается ли через это сама картина своих смыслов? Или в ней есть какая-то незыблемая составляющая, которая при любом положении дел оказывается зрителю доступна?

Например, писатель Юрий Кувалдин говорит, что  художник Виталий Копачев — это Велимир Хлебников в живописи.

Хлебников носил рукописи в наволочке. Копачев скручивает свои холсты в рулоны. Художник без подрамника. Художник без картины. Копачев в подвале с рулонами. В этом рулонном имидже Копачев будет похож на вождя племени, с которого началось человечество. Во мраке скрыты причины необходимости устремляться «в поте лица» вперед и ввысь — через страдания, зло и муки. Спускайтесь в подвал. Он видит и указывает. Там живет художник. На свет он не выходит. Действия на холстах Копачева изначально требовали иного подхода, иных форм и разворачивания тем и способов, в которых яро входит новь. Силуэты борьбы за силу и вооруженность искусства цвета так или иначе разворачивались вокруг темы контрастов и цвета и формы и тона. Поднимаясь еще выше, мы столкнемся с еще большим смятением, как в большом городе, прочно возведенном по всем архитектонически-математическим правилам, внезапно потрясенном чудовищной силой.

Юрий Кувалдин

Искусство будущего — это искусство состояний, выявляемых вибрациями тех структур, которые явил создатель на холсте своих мыслей и идей, поэтому абстракция, как отход от материального, будет звать нас в глубины человеческих состояний, законов психологии и жизни.

Виталий Копачев

Картина начинает стоить дорого, как только ее кто-то купит за дорого. Точно так же, на мой взгляд, происходит и со смыслами. Артефакт приобретает вложенные в него смыслы. И они тем более к нему прирастают, чем более именитым является прародитель этих смыслов. Так появляются шедевры с назначенной стоимостью и назначенными смыслами. Хорошо это или плохо? Наверное, это никак. Просто оно так есть.

Бобэоби пелись губы,
Вээоми пелись взоры,
Пиээо пелись брови,
Лиэээй — пелся облик,
Гзи-гзи-гзэо пелась цепь.
Так на холсте каких-то соответствий
Вне протяжения жило Лицо.

Велимир Хлебников